Юрий Скиба: «Тигровый» праздник
Зима уже разменяла первую неделю, оставив всего ничего до всенародно любимых Новогодне-Рождественских святок. Увы, ныне омрачённых карантинными ограничениями из-за коронавирусной напасти. Тем не менее, загодя начинаем придумывать что-то оригинальное, запоминающееся. Мне же незабываема своя давняя и безумно легкомысленная попытка в период работы на Дальнем Востоке сверхнеобычно отметить это событие воистину по-локдаунному (англ. «затворнически») – в одиночку и в глухой тайге, подальше от порядком надоевшей городской суеты.
ОХОТА ПУЩЕ НЕВОЛИ
Первозданные сопки встретили крепким морозцем, хрустом обледеневшей снежной «шкурки» под лыжами, сплошной стеной хвойного бурелома, испещрённого следами разнообразного звериного и птичьего царства. Но главное – звонкой, несказанно всеохватывающей тишиной. Казалось, будто весь мир замер в суровом удивлении перед наглостью чужака, посягнувшего на сей бесконечный покой. Невольно сам преисполнился торжественностью мирозданья, умеряя шаги и даже дыхание…
Только под вечер между вековым кедрачом мелькнул охотничий домик – зимовьё, о котором мне поведал знакомый таёжник. С облегчением вздохнул: перспектива ночевать в сугробе или даже под увесистым древесным шатром совсем не улыбалась. Уже не говоря об уязвимости со стороны хищников – волков, рысей, медведей-шатунов, то бишь не залёгших на зимнюю спячку в силу разных обстоятельств и оттого злющих, вечно голодных. Но самой нежелательной представлялась встреча с уссурийским тигром – совершенно непредсказуемым царём здешнего мира. Особенно в скудную на добычу зимнюю пору.
Какое блаженство – аппетитно поужинав сваренным в походном котелке пшеном пополам с рыбными консервами, растянуться на просторном лежаке, кем-то заботливо устланном сухим, ещё пахучим сеном, на полную грудь вдыхать пьянящие ароматы смолы, папоротника, пионов, листьев аралии, перепрелого мха, и расслабленно следить за причудливыми отблесками огня в потрескавшейся печи! Вмиг перевернулась глыба лет – вспомнилось детство, проведённое в старой-престарой хате на Полтавщине с разлогим кустом калины под скособоченным окошком, с аккуратно развешанными дедушкой в сенцах пучками зверобоя, тысячелистника, мяты, золототысячника и массы других лекарственных трав, с устеленным душистой лепехой полом…
Где-то там, в шумном, удушливом искусственном мире из кирпича, бетона и металла, торжественно били куранты, звенели бокалы с шампанским, звучали бравурные приветствия, пожелания, шутки, смех. А в одиноком приюте, затерянном среди буйства природы, тихо поскрипывали перегоревшие поленья, убаюкивающе насвистывал ветер в трубе, светло и благостно сияли звёзды в оконном интерьере. Всё вокруг причудливо расплывалось, утрачивая чёткие формы и мягко растворяясь в бездонье ночи…
Утро выдалось удивительно ясным и пригожим, будто позначенным торжеством встречи не только нового дня, но и года. Вокруг поляны выстроились стройные красавицы-сосны, пирамидальные ели, опасистые амурские липы, доверху укрытые тяжеленными пластами пушистого снега. От его слепящей белизны резало в глазах. Солнце уже выкатилось из-за сопки и радостно играло мириадами блёсток на прилегающих сугробах. Боже праведный, до чего же здорово жить по собственной воле и одновременно ощущать себя неотъемлемой частичкой всего сущего!
КАК ТУРИСТ ПРЕВРАЩАЕТСЯ В ДИЧЬ…
Но тут взгляд остановился на цепочке потрясающе здоровенных, размером с ладонь, следов, растянувшихся вокруг избушки – будто гигантский кот потоптался перед мышиной норой. «Тигр!» – полоснуло в сознании. Мигом влетел в своё пристанище, забаррикадировавшись всем, что попало под руки. Следующие двое суток почти не спал, прислушиваясь к малейшему шороху извне. Но не уловил ничего подозрительного, хотя в причудливом лунном свете на краю распадка пару раз промелькнула химерно вытянутая тень.
Запасы еды исчерпались, поленница дров – тоже. Нужно на что-то решаться, ибо здесь меня не будут искать: никого не предупредил, куда направляюсь (непростительная самонадеянность молодости!). А в висках неотступно пульсировал драматичный вопрос: что задумал грозный визитёр? Перебрал в памяти все известные его повадки. Обычно тигры стараются держаться подальше от человека и нападают только в крайних случаях: либо будучи ранены, либо слишком стары, чтобы догнать более прыткую дичь, либо… в отместку за испорченную себе охоту на традиционную поживу – диких свиней.
Дело в том, что, как и все кошачьи, гигантские «полосатики» не любят долго преследовать потенциальную жертву, предпочитая нападать на неё из засады. Стадные же вепри в этом отношении – отличный объект для лова: кто-нибудь из многочисленной «хрюшиной» семейки раньше или позже теряет бдительность, отделившись от всех, и живо оказывается в утробе коварного «пастуха». Подумалось: может, по пути в зимовьё нечаянно спугнул подобный тигриный харч, навлёкши на себя гнев таёжного владыки?
«ПРЕСТУПЛЕНИЕ» И НАКАЗАНИЕ
Что крайне опасно: пару лет тому подобная неосторожность закончилась нападением тигра на… шофёра грузовика, направлявшегося из райцентра Лазо в приморский посёлок Валентин. А это ведь в каких-нибудь двух десятках километров от «моего» зимовья! Память невольно воспроизвела подробно описанную в тамошней прессе жуткую трагедию. Из двух лесовозов, возвращавшихся домой поздно вечером, на крутом подъёме у первого неожиданно заглох двигатель. Выбравшийся из кабины водитель открыл капот и начал копаться в механизме. Его же коллега, не выключая мотор своей машины, остался в ней, считая, что там и без него справятся. Вдруг мелькнула полосатая шкура, раздался сдавленный крик, утонувший в зверином рёве.
Перепуганный второй «водила» вовсю рванул назад, подняв на уши ближайший посёлок. Прибывшему подкреплению открылась страшная картина: подвергшийся нападению тигра парень лежал в луже крови с перегрызенным горлом… Через несколько дней специально созданная бригада охотников отследила и убила хищника-людоеда. Почему тот решился напасть на человека? Да ещё при работающей технике! Очевидно, в ней-то как раз и крылась разгадка: шум моторов помешал хозяину тайги в его «сафари» с последовавшим наказанием виновному…
Мне же в любом случае предстояло собираться назад, пока не охлял от голода и холода. Взяв наперевес топорик и максимально натянув лямки рюкзака, чтобы сзади была прикрыта шея (тигры норовят нападать со спины), не спеша, дабы не спровоцировать хищника, двинулся по своей лыжне в обратный путь. Вот уж что, действительно, вовек не забуду! Поминутно оглядываясь и вздрагивая от любого треска и хруста в окружающих зарослях, без устали отмахал пару десятков километров до просеки. Все чары зимнего леса будто корова языком слизала: в голове молоточками стучала одна-единственная мысль – только бы оторваться от опаснейшего «попутчика»! Уж и не припомню, заметил ли его за собой в тогдашнем горячечном состоянии, но что точно знаю – первые седины на висках приобрёл после таёжного «праздничанья».
